Андрюха каменев. Другая жизнь с андреем каменевым. Как вы считаете, каковы границы творческой свободы фотографа? Насколько он волен делать то, что захочет, а не то, чего от него требуют

АНДРЕЙ КАМЕНЕВ , один из самых известных московских фотографов, признается: «Я всегда недоволен собой как профессионалом. Но это нормально: стоит только ощутить полную удовлетворенность – все, конец». За 15 лет он объехал около 70 стран, преодолел более четырех миллионов километров. Он жил в племени каннибалов в Папуа-Новой Гвинее, нырял под лед на Северном полюсе, спускался в мексиканские пещеры, ловил жемчуг на Филиппинах. «Мало быть влюбленным в свою работу, – говорит Андрей, – надо знать предмет любви. Снимаешь под водой – научись плавать с аквалангом, снимаешь альпинизм – будь добр вместе со всеми подняться на высоту шесть тысяч метров»..

Дороги, как и люди, везде разные. Они способны многое рассказать о тех, кто их построил, о местах, которые пересекают. Дороги соединяют цивилизации и культуры, как Великий шелковый путь, веками служивший торговым мостом между Западом и Востоком. Или вмещают в себя целую эпоху, как Аппиева дорога в Риме, помнящая тяжелую поступь древних легионеров…

Текст Андрей Каменев Фотографии Андрей Каменев

Дороги рано или поздно должны были возникнуть и в моей биографии - путешествуя по миру, я проехал в общей сложности почти миллион километров. В какой-то момент все эти расстояния и маршруты стали переходить из плоскости географической в экзистенциальную. Я начал воспринимать бесконечную смену декораций за окном машины - горы, пустыни, тропики - как свой жизненный путь, свою дорогу. И два года назад решил снимать их целенаправленно.

По ходу дела я настолько увлекся темой, что стал выстраивать даже своеобразные рейтинги: самые известные дороги, как, например, Транссибирская магистраль, пересекающая восемь часовых поясов. Или необычные, как в Банфе - старейшем национальном парке Канады. Удивил контраст нетронутой природы (не убираются даже упавшие деревья) и единственной, но суперсовременной трассы. Другие дороги запомнились своей рекордной протяженностью, как трасса «Урал» (М-5), тянущаяся от Москвы через Рязань, Пензу, Самару, Уфу до Челябинска. На сегодня - это единственная магистраль, связывающая Западно-Сибирскую часть России с Центрально-Европейской.

Китай, Тибет
Фото: Андрей Каменев
Последний перевал перед Эверестом, высота - 5300 метров. Настоящий серпантин, 48 крутых поворотов. Лишь недавно эти головокружительные виражи оборудовали «отбойниками» - и теперь спуск с перевала стал более безопасным. В хорошую погоду здесь видны пять восьмитысячников горного массива Гималаев.

Путь к храму
Фото: Андрей Каменев
Россия, Карелия, Соловецкая дамба
Дорогу из валунов, соединяющую Большой Соловецкий остров и остров Муксалма, построили монахи в позапрошлом веке. Сколько на это ушло сил (отдельные камни весят до нескольких тонн) - загадка. К тому же дамба продумана с инженерной точки зрения: под водой проделаны арки, и поэтому ей не страшны приливы и отливы.

Артерии мегаполиса
Фото: Андрей Каменев
Таиланд, Бангкок
Одна из многочисленных суперсовременных магистралей столицы Таиланда. Количество автострад, отвечающих самым последним техническим требованиям, в этой не самой богатой стране Юго-Восточной Азии впечатляет. Трафик здесь происходит в режиме нон-стоп, напоминая в ночное время гигантскую реку из разноцветных огней.

Россия, Озеро Байкал
Фото: Андрей Каменев
Толщина байкальского льда в январе до метра, и легковушки ходят по нему до середины апреля. По этому маршруту можно срезать кусок шоссе Иркутск-Улан-Удэ. Но на это решится только опытный водитель. Дело в том, что под плотным слоем снега часто скрыто много трещин.

К песчаным вершинам
Фото: Андрей Каменев
США, Колорадо, Великие песчаные дюны
Гигантские массивы песка, высотой до 200 метров, меняющие очертания буквально на глазах, - единственный в своем роде аттракцион. Все это можно увидеть, не съезжая с шоссе.

Через леса и топи
Фото: Андрей Каменев
Россия, Терский берег Кольского полуострова
Общая его протяженность - около 500 километров, большая часть находится уже за полярным кругом. Местный ландшафт удивительно красив и величественен, несмотря на то, что здесь много болот и заболоченных участков. Эта дорога ведет к сопке Круглая. Время - середина июня. В Москве уже отцвела сирень, а здесь местами лежит снег и даже почки не распустились.

Выше только небеса
Фото: Андрей Каменев
Китай, Тибет, Джомолунгма-парк
Дорога, ведущая к Эвересту, проходит на высоте пять тысяч метров. В традициях тибетцев - украшать самые значимые для них места молитвами на кусках ткани, напоминающих цветные флажки. Каждой молитве соответствует определенный цвет.

Виражи тропиков
Фото: Андрей Каменев
Индийский океан, остров Реюньон
Дорога, ведущая на вулкан Питон-де-ла-Фурнез (3069 метров над уровнем моря). Непонятно, как сюда, на такую высоту, доставляли тяжелую технику, когда строили дорогу. Ездить по ней крайне опасно - сплошной серпантин с поворотами на 180 градусов. К тому же здесь выпадает много осадков, и дорога скользкая круглый год.

Заповедные маршруты
Фото: Андрей Каменев
Канада, Национальный парк Джаспер
Включен в список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО как один из немногих нетронутых уголков планеты, который нужно сохранить для потомков. Древние ледники и озера, вечнозеленые леса, исполинские горы. Лишь эта автострада напоминает о цивилизации.

Долина Монументов (США, штат Юта)
Фото: Андрей Каменев
Своим марсианским ландшафтом обязана отложившемуся здесь за миллионы лет красному песчанику.

ИГОРЬ ГАВРИЛОВ – один из наиболее востребованных российских фотографов: нет ни одного серьезного мирового издания, которое не публиковало бы его работы. Работы, которые настолько трогают всякого смотрящего на них, что даже Железная Леди не выдержала, увидев его репортаж из Армении в газете The Independent. Это был первый и последний раз, когда Маргарет Тэтчер видели плачущей.

«Свет, цвет, композиция и прочие составляющие – это и есть фотографичность, это и есть живописность»

Фотограф

Человек может быть талантливым и востребованным во многих профессиональных сферах, проблема лишь в том, чтобы не бояться делать выбор. И в целом, и в мелочах. Доказательство тому – удивительная судьба модного столичного фотографа Владимира БЯЗРОВА. Ему всего тридцать лет, а у него, кажется, есть все: головокружительная карьера – от провинциального мальчика-фотолюбителя до статусного звездного портретиста, постоянные заказы ведущих столичных СМИ, объемное портфолио с глянцевыми обложками. Но главное – любовь его «острохарактерных» героев, которых Владимир умеет видеть, понимать, делать все время разными и всегда очень красивыми. В целом, его жизнь – готовый сценарий крепкого блокбастера. О профессиональных мелочах Владимир БЯЗРОВ поведал в интервью «Фотоделу».

Владимир

Бязров

Фотограф-портретист шоу-бизнеса

Вырос в городе Орджоникидзе в Северной Осетии, где на весь город было лишь три фотосалона — с огромными деревянными камерами, которые снимали на пластины. Атмосфера этих салонов — свет, камеры, запах химии — обаяли подростка, и юный Бязров старался придумать поводы, чтобы попасть в эти студии, узнать, как делать фотографии.

Вопреки призванию Владимир Бязров получил не фотографическое, а юридическое образование, окончив юридический факультет Северо-Осетинского государственного университета, после которого год работал в Москве преподавателем права.

Занимался маркетингом и в двадцать пять лет бросил успешную карьеру менеджера Panasonic, чтобы наконец профессионально заняться фотографией.

Купил себе обычную камеру, сделал портфолио из снимков друзей и попытался устроиться на работу в какую-нибудь газету. Долгое время получал отказы, однако в конце концов Владимира взяли фоторедактором в журнал «Финанс». Он снимал политиков, экономистов, бизнесменов — делал официальные портреты и репортажи с различных заседаний. Из первых двадцати номеров журнала «Финанс» на 17 обложках были фотопортреты, сделанные Бязровым. Так он стал фотографом обложек.

Начал фотографировать знаменитостей кино, музыки и шоу-бизнеса. Среди его моделей Влад Топалов, Тимати, Сергей Лазарев, Малиновская. Дима Билан с фотографиями Бязрова поехал выигрывать «Евровидение».

Звезды для фотографа порой сложный и всегда прекрасный материал. Фотограф обложек Владимир Бязров — один из немногих людей, кому удалось в полной мере воплотить мечту своего детства.

«Мальчик, иды отсюда…»

Владимир, вы выросли в городе Орджоникидзе Северной Осетии. Это, конечно, не Москва с ее возможностями, однако и там, наверняка, были фотографы, у которых можно было учиться мастерству?

В городе было всего лишь два-три салона классической студийной фотографии со шторками на заднем плане, с огромными деревянными камерами, которые снимали на пластины. Все фотографы были армяне, хромые и толстые. Фотографы не-армяне в моем детском воображении вообще не существовали. Конечно, я всеми правдами и неправдами пытался попасть в эти фотостудии. Но, будучи очень застенчивым ребенком, я не мог объяснить взрослым свой повышенный интерес тем, что меня привлекает вся эта атмосфера: свет, камеры, запах химии. Поэтому все время приходилось делать вид, что я пришел фотографироваться. Во время каждого посещения я пытался выяснить, как делается фотография.

Что же отвечали мастера?

Они говорили: «Мальчик, иды отсюда». Так что ни о каких консультациях и речи не шло.

Однако, ваша мама, наверняка, заметила интерес ребенка к фотографии?

Да, она это видела, но серьезно не относилась. Мама никогда не предлагала мне пойти в фотокружок, и поэтому я не знал об их существовании. Я был обычным ребенком, который учился, играл в футбол, занимался в театральной студии, пел в хоре… А еще постоянно попадал в неприятности, бил стекла, дрался с мальчишками. К тому же я был довольно эмоционален, и каждый раз, когда меня толкали в плечо, не мог придумать ничего лучше, чем отлупить обидчика. Когда ты растешь мальчишкой среди мальчишек, авторитет имеет большое значение. Много позже я понял, что авторитет завоевывается немного другими способами.

«У тебя нет никаких шансов»

Несмотря на свою тягу к искусству, вы закончили юридический факультет Северо-Осетинского государственный университета…

Надо сказать, что я не только закончил университет, но и решил ехать в Москву поступать в аспирантуру в МГУ. В Москве я был в первый раз лет в двенадцать и, гуляя по столичным улицам, твердо решил, что когда вырасту, обязательно сюда приеду жить. С тех пор только и ждал момента, когда представится возможность. В день получения диплома я купил себе билет на самолет. В Москве не было даже своего угла. Однако это меня не остановило, ведь имелись в наличии здоровые мальчишеские амбиции — прийти в МГУ на юридический факультет и поступить в аспирантуру. Сначала я думал, что проблем не возникнет, но они всё же появились. При первом же разговоре декан юрфака, даже не заглянув в мой диплом, а лишь услышав, откуда я, сказал: «Мальчик, у тебя нет никаких шансов». Я спросил его, что мне делать, если я всё же хочу учиться дальше. Декан посоветовал мне поработать годик юристом и в это время ходить в библиотеку и пополнять свои знания. Так я и поступил: откликнулся на первое же объявление «нужен юрист». Местом работы оказался технический колледж при МИФИ, факультет бизнеса и права. Я прочитал студентам годовой курс лекций, принял у них экзамен, и вместе с ними же ушел.

Владимир, каким вы были преподавателем?

Я был невзыскателен. Студенты меня очень любили, мы с ними постоянно хохотали. Учил же я только тех, кто хотел учиться: помогал, давал литературу. Все остальные бездельники меня ничуть не раздражали, наоборот, мы веселились от души.

«Предлагаю услуги фотографа»

После того, как вы перестали быть юристом, началась эпоха фотографии?

Нет, сначала я ушел в маркетинг — работал в одной американской корпорации. Потом меня пригласили в «Panasonic». Моя карьера шла в гору, но перед подписанием долгосрочного контракта и отъездом в Осаку в Японию на стажировку я вдруг понял, что все это на самом деле не для меня. Мне было двадцать пять лет и надо было принимать решение. Поразмыслив, я решил, что уволюсь из «Panasonic», куплю квартиру и стану фотографом. А если не получится, то снова надену белую рубашку и галстук юриста. Кстати, галстук всегда мне на шею давил, а манжеты белой рубашки пачкались. И вообще, если бы не фотография, то я бы точно повесился от этих цифр и формул. И хотя я прекрасно осознавал, что у меня еще очень скудное портфолио, состоящее в основном из снимков друзей и подруг, я все же отважился уволиться. Цены в магазинах были низкие, и я думал, что проживу на свои запасы довольно долго. Но, как ни странно, через месяц деньги закончились.
Тогда я развесил свои объявления в интернете: «Предлагаю услуги фотографа». Это был довольно наивный шаг, но я не знал, как это обычно делается. У меня не было друзей-фотографов, которые поверили бы в меня, пригласили к себе ассистентом, дали первый заказ. Одним словом, объявления, которые я раскидал по сети, не принесли ни одного клиента. Помню, в то время приходилось делить имеющиеся в кармане рубли на неделю покупать в день только батон хлеба и пакетик с китайской лапшой.

Однако фотографу требуются в первую очередь не клиенты, а оборудование…

Первую камеру я купил на деньги, вырученные с продажи золотых часов, которые мне подарила крестная на окончание университета. Это был EOS 50 с плохим штатным объективом, позже приобрёл EOS 3.

С Галопом по Европам

И все-таки, вы смогли не отчаяться и дождаться своего первого клиента?

Это был не совсем клиент, однако именно этот человек ввел меня в фотографический цех. Как-то раз, занимаясь в спортзале, я заметил человека, лежащего под штангой. Его так сильно придавило, что он и помощи попросить не мог, только лежал, полумертвый, красный как рак. Я подбежал, снял с него штангу. Мужчина пришел в себя и сказал мне по-английски: «Большое спасибо, ты меня спас». Он оказался американским фотографом, который приехал в Москву на съемки. Это был первый фотограф, с которым я познакомился. Звали его Б. Галоп (B. Gallop). Я ему сказал, что я тоже, хотя не мог себя еще назвать фотографом в полной мере. Как выяснилось, у него сломался фотоаппарат и он не знает что делать, разве что нести в сервис-центр… «Поможешь?» — спросил он. Естественно, я согласился. Оказалось, что у него такой же фотоаппарат, как у меня, и не работает функция «слежения за глазом». Я сразу понял, в чем дело: эту функцию надо откалибровывать под свой глаз. Видимо, как профессиональный фотограф, он решил сразу работать с камерой, а инструкцию не читать. Я ему объяснил, что аппарат не сломан, а всё дело в калибровке. Он настроил эту функцию и был счастлив, что обошлось без ремонта. Мы тут же решили пойти в кафе и отметить это событие чашкой кофе. Во время беседы он пожаловался на нехватку хорошего координатора у них в команде. С ним приехала большая съемочная группа: режиссеры, ассистенты, модели… Но никто из них не говорил по-русски. С поставленной передо мной задачей справился бы любой болтун, и я с радостью согласился помочь. [Владимир владеет английским языком так же свободно, как русским]. После съемок ребята уехали, а я получил первые «околофотографические» деньги. А дальше произошло чудо: спустя некоторое время я получил электронное письмо, в котором говорилось: «Владимир Бязров, мы хотели бы пригласить Вас поработать в Прагу в качестве фотографа».

К этому времени у вас, наверное, было уже большое портфолио?

У меня его вообще не было. На тот момент у меня имелись только любительские фотографии. Я ходил в журналы, модельные агентства, но везде говорили одно и тоже: «Парень, тебе нужно найти профессиональных моделей, стилиста, визажиста, студию, грамотно собрать все эти компоненты, отснять на качественную пленку, а уж потом принести материал нам. А фотографии твоих подруг нас не интересуют».

И учитывая это, вы все-таки поехали в Прагу в качестве профессионального фотографа?

Поехал, только не в Прагу, а в Париж. Именно туда организаторы перенесли съемку. Я так обрадовался, что даже о деньгах не спрашивал. Да что там говорить – я бы сам с удовольствием заплатил за возможность поснимать в Париже! Вскоре служба срочной доставки привезла мне приглашение, я сделал визу, получил билеты, и вылетел в Париж. Дальше все было как во сне. Меня встретили как VIP-персону и на огромном джипе привезли в роскошную гостиницу у подножия Эйфелевой башни. Конечно, от счастья крышу у пацана сорвало полностью. Мне казалось, что я в сказку попал или в лотерею выиграл. Вечером – ресторан, потом прием у продюсера, знакомство с многонациональной съемочной группой из Америки, Чехии, Франции и других стран, снова фуршет…

А вам было известно, кого вы должны поблагодарить за эту сказку? Кто же дал рекомендации?

Моя природная застенчивость иногда мне очень мешает. Я боюсь уточнять какие-то нюансы, потому что думаю: а вдруг я это и так должен знать? Многие вопросы до сих пор не задаю. И тогда не стал спрашивать, откуда обо мне узнали.

Работа в журналах

Как же в итоге прошли съемки?

А съемок так и не было. Дело в том, что организаторы выписали много моделей из Праги и не могли привезти эту группу в связи с визовыми проблемами. Пока шли переговоры по поводу ввоза моделей, мне предложили несколько дней насладиться Парижем. Извинились, предоставили командировочные в размере четырёх сотен евро в день и машину с водителем. Я сразу же отпустил водителя и насладился Парижем в гордом одиночестве.
Еще через неделю выяснилось, что модели не прилетят. Съемка отложилась на неопределенный срок. Передо мной в очередной раз извинились, дали огромную кучу денег, которые я пересчитал уже только в Москве. Для мальчишки, которого «шикарно прогуляли», мне «заплатили» нереально огромную сумму денег – четыре тысячи евро. Немудрено, что на родину я вернулся с чувством полной уверенности в себе.
Твердо решив, что нужно серьёзно браться за поиски работы, а не пассивно ждать, я собрал свои фотографии, разыскал в интернете адреса редакций разных газет и журналов и пошел на собеседования. В «Коммерсанте», «Известиях», «Комсомольской правде» мне отказали, а в «Московском комсомольце» сказали, что фотографы им не нужны, но есть место фоторедактора, и если кто-то из фотографов уйдет, то тогда меня возьмут на его должность. Я начал работать. Время шло, но никто никуда уходить не собирался. Пришлось возобновить поиски.
Вскоре мне стало известно, что открывается новый журнал «Финанс». Я принес туда портфолио, и главный редактор Олег Анисимов, не раздумывая, взял меня на должность, которая объединяла в себе обязанности фотографа и фоторедактора.
Проработал я там довольно долго, около двух лет. Это было замечательное время, время исполнения заветной мечты. Это я, мальчишка из Северной Осетии, фотографирую первых лиц нашего государства, всех приезжающих зарубежных знаменитостей! Абсолютный восторг! Наконец-то я стал работать фотографом за деньги, профессионально. Снимал звезд, но не в гламурном стиле, а в жанре репортажа. Всего за время работы вышло около двадцати номеров, из них семнадцать фотографий на обложках были моими. И всё бы хорошо, но зарплата была очень низкой. Какое-то время я был согласен на такие деньги, потому что нужно было встать на ноги, овладеть техническими навыками, завести связи… Однако разговор о повышении зарплаты был неизбежен. Через какое-то время я подошел к Олегу и сказал, что хотел бы получать больше, но оказалось, что у журнала нет намерений повышать зарплату сотрудникам. Тогда я опять ушел в свободный полет, но теперь портфолио было куда объемней и интересней. Поступали приглашения от многих журналов, но мне не хотелось снова быть фоторедактором, я собирался заниматься только фотографией. Поиски продолжались до тех пор, пока я не нашел издательство «Game Land». И хотя я понимал, что «Game Land» может не интересовать та тема, которой мне действительно хотелось бы заниматься, на вопрос, что я хочу снимать, честно ответил, что хочу работать со «звездами». Но все очень гармонично и удачно совпало: оказалось, что, издательство только что купило журнал и его тематика — популярная музыка, и им как раз нужен фотограф. Был подписан договор на сравнительно небольшую зарплату, но зато они обещали не ограничивать меня в работе с другими журналами и участии в творческих проектах.

«Звёздные» туманности

Подозреваю, что работать со звездами интересно, но, наверное, непросто?

Я всегда немного нервничаю со звездами. К сожалению, некоторые российские звезды в плане эмоций люди непрофессиональные. Они, как правило, не умеют себя контролировать. И это довольно большая проблема, потому что я хоть парень мягкий и добрый, но все-таки с Кавказа, а значит эмоциональный. Порой бывает тяжело побороть желание сказать: «А иди ты!» Конечно, в данном случае речь идет о каких-то ситуациях, выходящих за рамки норм приличия, адекватности, элементарного воспитания, то есть о безосновательных капризах. Например, некоторые «звезды» опаздывают на съемку, иногда не приезжают. Дима Билан может не приехать на оговоренную съемку несколько раз, а потом появиться через неделю, серьезно опоздать и заявить, что у него есть десять минут на все про все. В таких случаях я съемку не откладываю, потому что хочу быть максимально профессиональным в своем деле. Последний раз я снимал Диму для обложки журнала «Неон». Съемка длилась всего двадцать минут. Фотографии ему понравились, и он поехал с ними на Евровидение.

Какие же ситуации могут по-настоящему вывести вас из равновесия?

Как правило, я держу свой темперамент в рамках, но иногда.… Первое знакомство с глубоко любимым мной Серегой Лазаревым было не совсем приятным. Съемка была очень сложная. Сергей приехал с огромным коллективом пиарщиков, директоров, помощников, ассистентов. Я спокойно отношусь к присутствию в студии большого количества народа, ведь когда работаешь с моделью, то абстрагируешься. И поэтому, если артисту комфортно, когда на площадке находятся близкие люди, я ничего не имею против. Но в данном случае все они непрерывно вмешивались в рабочий процесс: говорили Сергею, как смотреть, как повернуться. Когда они таки вывели меня из себя, я сказал: «Ребята, если мы больше не работаем, тогда до свидания». Серега расстроился: «Ну, как же так, я весь отдаюсь…» Он действительно не был виноват в ситуации, но я не сумел сдержать свою злость. Вместо того чтобы «замять» конфликт пиарщики и ассистенты начали мне говорить, что моя карьера закончена. Меня их угрозы нисколько не трогали. Конечно, в тот день мы довольно холодно попрощались с Сергеем. Однако фотографии вышли очень хорошие, и через две недели он опять был у меня в студии. И с тех пор я фотографировал его много раз, а история нашего первого знакомства вспоминается только в юмористическом контексте.
Без сомнений, ситуации открытого конфликта довольно редки. Чаще бывают проблемы не с самой звездой, а с ее окружением. Сами же знаменитости, как правило, сначала демонстрируют свое недоверие фотографу — но только до тех пор, пока не увидят готовые снимки.
Как-то раз я должен был снимать одну из солисток группы «Сливки». В начале съемки она вела себя очень странно: не здоровалась, пришла с телохранителем, который не пропускал мен в студию до тех пор, пока она не переоденется. Но со всеми этими странностями я смирился, так как рядом был мой прямой заказчик. Когда начался съемочный процесс, я просто применил обычную тактику желающего понравиться человека: похвалил собачку моей модели, ее рюшечки, прическу, и она, забыв о недоверии, разулыбалась.

Владимир, если возвращаться к вопросам о капризах, то какие из них, по вашему мнению, могут считаться оправданными?

Взять хотя бы Жанну Фриске. Она милая, приветливая девушка. Конечно, Жанна эмоциональная, и прекрасно осознает, что является известным человеком, но никогда не позволяет себе лишних эмоций без видимой причины. Согласитесь, любой занервничает, если визажист или стилист не понимают его желаний. Как-то раз примерно так и получилось, потому что у визажиста не оказалось какого-то инструмента, чтобы сделать ей прическу. На мой взгляд, такие капризы – нормальны. Любой, а тем более, публичный человек имеет право выглядеть на все сто.
Или вспомнить Сергея Зверева. Он очень яркий персонаж, и поэтому его фотографии не могут быть не быть интересными. Увидев, что я снимал Зверева, многие задают вопрос: «Как ты с ним работаешь, он же такой капризный!» На самом деле тот образ, который он пиарит, совершенно не соответствует его истинной сущности. Конечно, у него свой строго определенный имидж, за рамки которого выходить нельзя, – особый взгляд, фирменные жесты, гламурный стиль в одежде. Но Сергей Зверев всегда прекрасно работает с фотографом, участвует в процессе, выкладывается на съемочной площадке полностью, и к тому же обладает завидным чувством юмора, поэтому съемки с его участием запоминаются навсегда.

О профессонализме

Как вы считаете, профессионализм артиста зависит от возраста?

Это зависит от конкретного человека, а не от возраста. Доказательством тому являются девочки из группы «Тату». Во время их недавних концертов в Питере я делал фоторепортаж об их жизни, работал с ними буквально с утра до вечера. Надо сказать, девочки абсолютно разные по характеру. Юля эмоциональная, Лена спокойная. И если Лена «питается» Юлиной энергией, то Юля заимствует у напарницы умиротворение. С ними легко и интересно работать именно благодаря их естественности и профессионализму, который заключается в том, чтобы в нужный момент на сцене повести себя с одной стороны как звезды, а в другой – как обычные девчонки. Они понимают, что если не будут идти на контакт со мной, то и репортаж, скорее всего, получится однобоким.

Как вы считаете, каковы границы творческой свободы фотографа? Насколько он волен делать то, что захочет, а не то, чего от него требуют?

Это зависит от ситуации. Есть у меня в работе такой нюанс: каждый раз хочется попробовать что-то новое, например, использовать нестандартную схему света. В таких случаях результат может быть самым неожиданным. У меня был не очень приятный случай с Машей Малиновской. При всём моём нежном отношении к ней, надо признать, что она непростой человек. Я снимал Машу для обложки журнала «SYNC». Тема съемки — «Электронные джунгли», поэтому в кадре обязательно должны были присутствовать телефоны, маленькие фотоаппараты, компьютеры. Мы соорудили из них настоящие джунгли, подвешивали их на лесках к потолку, а Маша должна была изображать амазонку. Я долго думал, как это снимать. Предметы дают тени, свет не телевизионный, а софтбоксы имеют конечный диаметр. Таким образом невозможно равномерно осветить панораму полностью. Вдруг в голове у меня что-то щелкнуло, и вместо нормального гламура я решил снимать жанровую динамичную фотографию. Предполагалась, что если вдруг что не так, то всегда можно «зафотошопить». Когда Маша пришла, я объяснил ей суть дела. «Ты, — говорю, — амазонка, пробираешься сквозь джунгли. В фотографии должно чувствоваться движение, борьба». Она без проблем выполнила задачу и попросила показать, что получилось. Результат ей не понравился, потому что в процессе съемок, будучи увлеченной образом, она не могла отследить некоторые нюансы. Это был двухчасовой крик, однако Маша оказалась профессионалом, не ушла, а взяла арт-директорские бразды в свои руки. Ее условием был гламурный свет и неподвижная поза. В итоге я поместил Машу на передний план, поставил один софтбокс чуть выше и под наклоном, а фон подсвечивать не стал. Получилась замечательная сессия, а главное – Маша осталась довольна.
А вот еще один случай, когда мое желание сделать хорошие снимки пошло в разрез с чужими правилами. Инцидент произошел несколько лет назад на концерте Уитни Хьюстон. Место для фотографов выделили очень далеко от сцены. Вообще я не люблю снимать концерты. Совсем другое дело – общение в гримерке, бэкстейдж, возможность сделать хороший психологический портрет. Именно поэтому у меня в арсенале нет супертелевика. Кроме неудачного месторасположения был ещё один минус — нам почти не дали времени на съёмку. Обычно на таких крупных выступлениях дают снимать две-три песни, а тут дали полторы, это где-то восемь минут. Дальше или выгоняют, или «кто присел, тот успел». Мы все достаточно опытные люди и после съемки распределились по залу. И вот сижу я и думаю, что с такого расстояния и за столь малое время можно получить не так уж много фотографий, идеальных по качеству и резкости. Дай, думаю, рискну и еще раз щелкну. Это была большая ошибка. Ведь я прекрасно знал, что за этим последует. Охранники постоянно следят за происходящим в зале. Они увидели блики на моем объективе, и буквально через несколько секунд взяли меня за шкирку, вывели из зала и хорошенько грохнули фотоаппарат о стену. После этого я твердо решил больше не покупать объективов за две тысячи долларов.

Профессионализм фотографа заключается в том, чтобы найти общий язык с любой моделью и сделать хороший снимок. Однако, как у любого художника, у вас наверняка есть свои любимые персонажи, артисты, от работы с которыми вы получаете истинное удовольствие?

Я очень люблю Серегу Лазарева, он разноплановый и профессиональный актер, всегда может передать нужную эмоцию. А ведь бывают модели, которых нужно долго разминать, как пластилин, и, пока не «вылепишь», ничего не получается. Серега же понимает меня почти без слов. Посмотришь вправо, а его рука уже там, мысленно «закрутишь» его в позу, а он уже в неё перестроился. Абсолютная гармония. Еще очень нравится работать с Линдой. Снимал ее много раз и восхищался тем, как она входит в образ и сама, без лишних подсказок, начинает в нем жить, при этом ни на минуту не теряя контакта со мной. Некоторые говорят, что фотограф подобен художнику: как нарисовал, так и получилось. Это неправда, ведь хорошая фотосессия — всегда результат совместной работы модели и фотографа.

Беседовала Юлия Чернова

22 апреля1917 года
родился выдающийся мастер отечественной фотографии
Вадим Евгеньевич Гиппенрейтер

Вадим Евгеньевич Гиппенрейтер - выдающийся фотохудожник и неутомимый путешественник. Пожалуй, трудно найти место на карте нашей страны, где бы он не побывал. И зачастую это труднодоступные районы, куда редко ступает нога человека. Он снимал в горах Кавказа и пустынях Средней Азии, плыл на байдарках по порожистым рекам Саян и взбирался на камчатские вулканы. Вадим Евгеньевич - альпинист, трижды был чемпионом страны по горнолыжному спорту. В 1939 году он первым спустился на лыжах с вершины Эльбруса. Даже сейчас, когда ему без малого 90 лет, он продолжает заниматься любимыми делами: путешествует, катается на горных лыжах и фотографирует.

Вадим Евгеньевич Гиппенрейтер о фотографии:

Фотоаппаратом у нас в роду умели пользоваться все. Когда мне было 8-10 лет, в семье не считали за труд вставить пластинку и кассету и
старым деревянным фотоаппаратом снять своих гостей или родню в праздник. Мы заряжали при красном свете пару кассет стеклянными пластинками, ставили аппарат на штатив, накрывались тряпкой, по матовому стеклу строили «кадр» и тут же шли в комнату проявлять тоже при красном свете. Сушили негатив на улице, потом печатали на дневной аристотипной бумаге, потом макали в фиксаж - и готово. После войны я начал снимать «лейкой» - узкоформатной камерой.

Живопись и фотография - совершенно разные вещи, хотя есть и точки соприкосновения. Книга, составленная из фотографий, - большая мозаика, выстраивающаяся в результате в некую картину, создающую определенное состояние. Наснимать видов - нет ничего проще. И в то же время сложнее. Я не снимаю Москву, потому что я ее «не вижу», у меня нет к ней собственного отношения. Да и не хочу я ее снимать. А вот в Псков могу ездить сто раз, пока не сниму его так, как мыслю - таким, каким он мне нравится. Или в Новгород, или в Кижи. Решая такие задачи, приближаешь фотографию к ИСКУССТВУ. Тогда в результате, хотя картинка остается плоской, создается некий объем, образ того или иного города. Рамки плоскости раздвигаются, и рождается состояние - то есть то, что делает фотографию пейзажа искусством.

Движение надо все-таки снимать камерой более оперативной. Но я снимаю не узкими

камерами, а широкими, 6х7 - «Асахи-Пентакс» и «Мамия РБ-67». А все, что можно делать не спеша, делаю старинной большой камерой: ставлю штатив, накрываюсь тряпкой, и, пока не утрясу кадр, от этого места не отстану. Проявляю сам в ванной. Зачем ехать проявлять куда-то через всю Москву, если можно то же самое сделать дома в любое время суток? Я должен всегда знать, в чем я ошибся, если со съемкой что-то не так. Меня научил этому опыт работы с «Правдой». Однажды я снимал Таллиннскую регату. Мой знакомый Тимир Пинегин, легендарная личность, чемпион Олимпийских игр и мира, дал мне катер, чтобы я мог работать в любых условиях - и в шторм, и в волну. Яхты опрокидывались, погода была чудовищная. Я наснимал такого, что мало кому удавалось. Съемку запороли в «Правде». С тех пор все делаю сам.

Я до сих пор, если предоставляется возможность, снимаю этих зверей. Альбом «Беловежская пуща» напечатан с цветных фотографий. Разложил картинки по номерам и отправил вместе с текстом в типографию имени Сталина в Минск. Текст вышел на белорусском и под другой фамилией (кому-то нужна была публикация), но деньги мне заплатили сразу. Отношения с сотрудниками Беловежской пущи у меня до сих пор отличные.

Никогда и нигде не работал, не служил. Звучит кощунственно, хотя это не значит, что ничего не делал - наоборот. Просто не числился ни в какой редакции и не сидел на одном месте.

Нормально и ни одного кадра в течение дня не снять. Совершенно нормально. Дважды я был на Байкале. Не снял ничего. Тупое пустое небо, отражающееся в озере, выгоревшие летом, никакие склоны, - что там снимать, и кому это нужно? Байкал - объект очень интересный и сложный. Чтобы снять его как следует, там надо жить - искать интересные временные состояния ранней весной или поздней осенью. Когда лед начинает рушиться, и шторма гоняют льдины. Чтобы хорошо прочувствовать любой пейзаж, в нем надо жить какое-то время.

Я начал фотографировать в 14 лет на отцовский «ФЭД». Я в то время рисовал птичек, потому что хотел выпустить книжку «Птицы России», собирал всякую информацию о них, и тут в какой-то момент меня осенило: проще ведь не вырисовывать все эти перышки, а фотографировать. Взял «ФЭД» и стал снимать. Потом был «ФЭД-3», потом , так вот плавно и втянулся. Птичек, правда, забросил.

Фотографии я нигде не учился, просто смотрел журналы. Я с детства собираю . У меня практически все номера есть. Раньше брал его у букинистов. Помню, в советское время был специальный магазин на Никитских воротах. Там я его в первый раз и нашел в 1976 году.

После окончания школы хотел поступить во ВГИК на операторский факультет. Пришел подавать документы, а мне говорят: «Все хорошо, но только творческий конкурс еще в марте закончился». Поступил в итоге в МИИГАИК, Московский институт геодезии, аэрофотосъемки и картографии. Не операторский, конечно, но слово «фото» присутствовало.

Окончил институт и попал по распределению в закрытый НИИ. Летал на вертолете с парашютом и спасательным жилетом. Никакого фото там и в помине не было, но денег, правда, зарабатывал много.

В 1988 году меня это все достало. Из НИИ я уволился и решил, что буду фотографом. Пошел по центральным газетам показывать свои фотографии. В газетах смотрели и говорили: «Старик, офигенно, но штатной единицы нет». Кончилось тем, что все-таки попал в . Спорт при этом я к тому моменту еще не снимал и не особо интересовался им даже.

Чем хороша спортивная фотожурналистика? Она приучает быстро, мгновенно мыслить. Повтора не будет. Если ты гол не снял, тебя вздрючат.

С 91 по 93 год пытался выпускать журналы, но ничего не получилось. В 93-м подвели издатели, пришлось расплатиться своими деньгами и уйти из этого бизнеса. Тогда я понял, что все, больше я журналы не издаю. Собрал свой альбом со слайдами и опять пошел по редакциям. Я как-то попытался сосчитать свои публикации. Выяснилось, что в год я успевал поработать больше чем с 200 разными изданиями.

В 1994 году познакомился с известным журналистом и путешественником . У него принцип работы был очень простой. Он его называл «журналистское путешествие». Выбираешь какую-то точку в мире, интересную, не избитую, едешь туда, отрабатываешь ее, привозишь материал, продаешь, возвращаешь деньги, получаешь прибыль. Деньги, которые вернул, можно опять потратить на какую-нибудь экспедицию. Решил попробовать. Нужна была начальная сумма и хорошее место. Для первого своего путешествия я выбрал западную часть острова Новая Гвинея, Ириан Джаю, где живут каннибалы. Собрал деньги и поехал. Поездка удалась. Деньги возвращал долго, но тем не менее мне все стало понятно. Этих папуасов, кстати, у меня до сих пор покупают.

Поначалу я жутко комплексовал из-за языка. Когда в 1991 году в первый раз выехал во Францию, ощущал себя полным бараном: ни прочитать, ни сказать ничего не могу. Приехал обратно и решил учить язык. Взял учебник французского. Меня хватило на 10 дней, но из-за того, что стал много ездить, смог этот барьер все-таки преодолеть. Выручают интонация, мимика, то, что многие слова в разных языках похожи, сами ситуации, в которых оказываешься. Сейчас мне все равно, куда ехать и на каком языке там говорят. На бытовом уровне общаюсь очень легко.

В 98 году снимали первое российское экстремальное кино «Аляска, земля экстрима». Нас было семеро: три райдера, два оператора, я и главный редактор «Вертикального мира». Операторы говорили, что катаются, но когда их с вертолета высадили на вершину и они увидели уклон в 55 градусов, то отказались. Вся надежда на меня, больше некому: 6 недель их пришлось снимать. Так я начал специализироваться на экстремальном спорте.

Количество ситуаций, в которых я побывал за эти 20 с лишним лет, запредельное. Не пугает ничего. Проблема другая — мало что уже трогает. У меня в детстве была 10-томная энциклопедия с цветными вкладками, а на них джунгли Борнео, водопад Анхель, коралловые рифы. Так вот, я посетил все места, которые видел на этих вкладках в детстве. Все, кроме, пожалуй, Галапагосских островов и острова Пасхи. Но мне туда и не хочется, потому что я видел миллион съемок оттуда и я абсолютно точно знаю, что там снимать и где какие камни расположены.

Эксклюзивных мест, пожалуй, и не осталось. Сейчас все вообще снято. Как-то искал информацию о Ириан Джае в интернете, где я в 90-x снимал каннибалов. Не поверите, нашел фото своего вождя. Сидит на камне… с ноутбуком!

Сделать просто красивую фотографию вообще не сложно. Очень многие умеют делать хорошие фотографии, но в хорошую историю их не сложить. Сто красивых закатов - это не история. Снимают как в последний раз, как на выставку, чтоб было хорошо, чтоб оно висело. А проходные кадры никто не снимает. Так нельзя мыслить.

Я называю это тактикой выжженной земли. Если ты снимаешь идущего охотника, ты должен снять его мелко на общем плане, крупно идущим на тебя, сбоку через лес. Чем у фотографа больше шаблонов, то есть ситуаций, в которых он был, тем ему проще. За годы съемки у меня этих шаблонов накопилось до хрена.

На мастер-классах я говорю: «Ребят, простая задача: вот белый стол, вот белая зажигалка. Сделайте 10 разных кадров». Если снимать нечего, а ты можешь сделать 10 разных кадров, то в ситуации, где сюжетов миллион, ты будешь как рыба в воде.

Моя жена любит путешествия. Выбираем с ней большую страну (США, Австралию, Аргентину), берем машину, садимся и отправляемся в путешествие на месяц-два.

В любую точку мира, кроме Антарктиды, могу собраться за два часа. На Антарктиду понадобится три. Спальник, палатка, фотоаппарат, штатив, вещи в рюкзаке — и вперед.

Есть фотографы, которые хорошо снимают и делают хорошие материалы, но продать их не могут. Мне иногда жаловались: «Вот ты приходишь, отдал — у тебя взяли. А я прихожу, приношу, смотрят и не берут». «А ты как приходишь?» — спрашиваю. «Ну, прихожу, показываю — они смотрят и говорят, что не надо». «Вот ты молодец! Ты представляешь, сколько фоторедактор видит фотографий в своей жизни? Его тошнит от любых фотографий! Если ты не расскажешь, что ты пять дней ехал, вот тут залез на скалу, что это самое интересное место на всей Земле, они не услышат тебя. Им эта информация нужна, твоя история». Таких фотографов ходит миллионы. Общайтесь, ребята, общайтесь! Располагайте к себе. Только так в фотографии можно еще что-то делать. Если ты просто пришел и принес свои снимки, никому не нужны они.

С человеком, которого снимаешь, то же самое. Где-то с ним водки выпил, где-то подмигнул, где-то помог, и он тебе подыграет, если нужно будет.

Чтобы стать хорошим фотографом, нужно работать и учиться. Изучайте мир, изучайте жизнь, собирайте информацию.

Дело не в деньгах. Те деньги, которые я зарабатываю, не такие уж и большие. Можно заработать больше, но нужно упираться рогом. А смысла упираться нет. Чего ради?

У меня лежат огромные архивы. Ни один журнал никогда в жизни не напечатает столько снимков, поэтому хочу до ума довести свой проект Planetpics в интернете. Сижу с компьютером, работаю в свое удовольствие. Когда работа доставляет удовольствие, я даже не замечаю, ел я что-нибудь или нет.

Картинки получаются красивые, но часто в момент съемки бывает очень тяжело. Я когда лезу в гору какую-то, стою на лыжах по восемь часов, иногда ругаюсь: «На хрена я сюда поперся?» Но на самом деле я, конечно, знаю. Знаю, что потом будет хорошо.

Я уже думал как-то о том, смогу ли я когда-нибудь завязать с фотографией. Был 92 год, мы были в Лионе, гуляли всю ночь у одного француза в ресторане. И вот он нам показал человека бандитского вида, который сидел рядом над каким-то корытом со спагетти. «Вот, — говорит, — это ваш коллега бывший. Он тоже был фотокорреспондентом, а потом это бросил, и теперь у него очень тяжелая работа». Я тогда еще подумал, что я бы не смог это бросить.

Однажды во время съемок на параплане я неудачно приземлился, получил 16 переломов. Хотели даже ногу ампутировать. Я тогда подумал, что в принципе мне, чтобы продолжать, нужно не так уж и много — один глаз и один палец, а передвигаться можно и на коляске. И потом, я ведь фотографирую глазами, от этого уже не избавиться, а фотоаппарат нужен только для того, чтобы карточка получилась.

У него нет конкурентов среди российских фотографов. Причина проста: Андрей Каменев готов работать там, куда других не затащишь ни за какие деньги. Он погружался с камерой под лед на Северном полюсе, спускался в карстовые пещеры в Мексике, поднимался на горную стену в Швейцарии - в общем, серьезно рисковал ради эффектных снимков. Неудивительно, что экстремалы всех мастей считают его своим и, собираясь в очередную экспедицию, всегда зовут с собой. Два месяца в командировке, неделя дома - по такому графику Андрей живет последние 15 лет. За эти годы он объехал семь десятков стран, преодолев на разных видах транспорта более четырех миллионов километров. То есть обогнул земной шар примерно 100 раз...

Андрей не получает редакционных заданий. Он - freelancer, то есть "свободный художник". Самостоятельно выбирает тему и место очередной командировки, сам решает, кому отдавать отснятый материал.

На Западе довольно много фоторепортеровфрилансеров, а в России такой стиль работы не стал популярным. Дело не только в разном уровне оплаты. У нас профессионалы предпочитают иметь стабильную "крышу". К тому же свободный художник должен всегда делать свою работу лучше других, иначе умрет с голоду. Но я себя просто не могу представить в жестких рамках какой-то редакции. Мне нравится чувство свободы и возможность самому решать, что интересно, а что нет.

Не возникало желания переехать на жительство за границу и стать фрилансером западного образца?

Там у них узкая специализация: один снимает животных, другой - кактусы, третий - экстремальный спорт. А мне нравится фотографировать и то, и другое, и третье. Такое возможно только в России.

По миру путешествуешь за свой счет?

В большинстве случаев. Сейчас уже легче, а когда начинал работать, самостоятельно оплачивать поездки было непросто. Например, в начале 90-х я узнал о подготовке альпинистской экспедиции в Новую Гвинею. Интересуюсь у организаторов: "Можно с вами?" Ответ положительный. С одной только оговоркой - расходы я беру на себя. Чтобы купить билеты на другой конец света - по тем временам они стоили сумасшедших денег, - пришлось продать машину.

Такая жертва оправдала себя?

Конечно! Я в той командировке много уникальных кадров сделал. Довольно быстро откололся от альпинистов, поехал в джунгли. Всего два-три часа пешком от небольшого городка на побережье - и попадаешь в места, где туземцы практически не видели белых людей. Дальше забираться опасно - папуасы могут и подстрелить непрошеного гостя. Контакт с местными жителями устанавливал при помощи сигарет. Курят там буквально все: маленькие дети, женщины, старики... Раздал им все свои запасы табака и в результате стал другом племени. Самое главное: мне позволяли снимать все, что хотел. Я жил среди дикарей несколько недель. Вместе с ними ел, курил, спал в хижине. Разумеется, испытывал некоторый дискомфорт.

В первую же ночь в папуасском жилище меня покусали какие-то мошки, весь красный стал. Иду к вождю, спрашиваю с помощью жестов: что делать? Тот, тоже жестами, отвечает - мол, не обращай внимания, нас тоже кусают, и ничего. Да что там укусы насекомых! В том племени, когда в семье кто-то умирает, мужчины в знак скорби отрезают себе уши, женщины - пальцы. Поэтому в деревне - сплошные инвалиды.

Сейчас продолжаешь ездить в места, где не ступала нога фотографа?

Еще 15 лет назад таких мест в мире было достаточно. Сегодня их совсем мало осталось. В основном это районы, закрытые для посещения по военным или экологическим соображениям. Например, Андаманские острова, принадлежащие Индии, объявлены заповедником, и туда никого не пускают. Было сделано лишь одно исключение для Кусто, да и тот ждал разрешения несколько лет. У меня вообще не было шансов официально получить пропуск. Но очень хотелось попасть в гости к племени, обитающему на одном из этих островов. Аборигены настолько дикие, что пускают стрелы даже в рыбаков, если те подплывают слишком близко к берегу. Словом, мы с друзьями все же решили поехать. На свой страх и риск. В столицу островов еще пускают иностранцев, дальше - нет. Нашли местного немца, у которого сохранилось очень старое разрешение на въезд. Мы с этой бумагой хорошенько поработали - вписали свои имена, затем прогнали несколько раз по факсу, потом заламинировали. Получился вполне приличный на вид документ.

А если бы подделку разоблачили?

Тогда получили бы лет десять в индийской тюрьме. Но все обошлось. На островах мы провели несколько недель. Там природа потрясающая - я сначала снимал пейзажи, а в конце экспедиции нашел гида, готового отвезти к воинственным туземцам. Выяснил, что в племени ненавидят белых, но зато любят танцы. Поэтому я на всякий случай учился танцевать, репетировал ежедневно... А проводник в самый последний момент, за день до отправления к дикарям, умер от малярии. Так я к ним и не попал. Может, оно и к лучшему, а то получил бы стрелу в одно место...

Кстати, часто сталкиваешься с агрессивным отношением со стороны местного населения?

В большинстве стран местные реагируют на фотокамеру спокойно. На Ямайке мне даже позволили запечатлеть процесс продажи наркотиков. Единственный раз забрали в полицию в Бомбее - за съемку на местном рынке. Там было настолько грязно, что администрация запретила фотографировать. Но для фотографа не существует запретов! Впрочем, за взятку в Индии можно решить все проблемы с полицией... Достаточно агрессивно реагировали староверы, репортаж о которых я делал на Енисее, - угрожали даже. Но в конце концов смирились с моим присутствием.

А с опасными животными встречаться приходилось?

Насекомые постоянно кусают. На тех же Андаманских островах какие-то мухи закусали одного из моих друзей так, что ему пришлось лечиться в больнице: ноги распухли. А к змеям отношусь спокойно. Я же ловил их в начале 90-х. Тогда у меня не было денег, вот и поехал на заработки в Туркмению. Моим учителем был известный змеелов Владимир Бабаш. Короткий инструктаж - и меня забросили в какую-то дыру собирать гадов... За несколько месяцев поймал десятки змей: там были кобры, гюрзы... Занятие не самое безопасное. Укус этих змей смертельный, и сыворотка не всегда помогает. Если гадина цапнула, надо место укуса ножом порубить "в капусту", побольше крови спустить. Но меня не кусали. Обошлось.

Тебя постоянно зовут в свои экспедиции экстремалы. Ты что, напрочь лишен страха?

Мне тоже страшно, но кто-то должен снимать подобные вещи. Коллеги чаще отказываются. Вот свежий пример. Лыжники позвали на Аляску - на спуск с очень крутых диких склонов. Кроме меня в команде были еще два оператора одного из центральных телеканалов, причем оба давно катаются на горных лыжах. На горный хребет нас высадили с вертолета. Смотреть вниз страшно: уклон градусов в 55, а на глаз вообще кажется вертикальным. Чтобы снять спортсменов с нижней точки, надо самому спуститься, пройти весь маршрут. Операторы сразу отказались и попрыгали обратно в вертолет. Ну а я постоял, подумал - и поехал вниз. Страшно было очень, да еще рюкзак тяжеленный с аппаратурой за спиной мешал. Но не хотелось подводить ребят, пригласивших в поездку.

Ты один из немногих, кто снимал прыжки бейс-джамперов...

Я хоть сам и не прыгал "бейс", но, когда снимал, душа в пятки уходила. Особенно много адреналина получил во время первой экспедиции в Швейцарские Альпы. Когда стоящие рядом с тобой люди прыгают со скалы в пропасть, хочется глаза зажмурить от страха. Но ведь надо снимать...

Бейсеры прыгали с парашютами, а ты как спускался с горы?

Это была не просто гора, а стена Эйгера - один из самых сложных участков в Альпах. Впервые эту высоту взяли немецкие альпинисты в 1938 году. За то восхождение их чествовали как национальных героев... А мы целую неделю ежедневно забирались на стену Эйгера. Ребята прыгали и через несколько секунд были уже на земле, а я после съемок часами спускался вниз. И героями нас никто не считал... В Мексике, когда бейсеры прыгали в карстовый колодец, я тоже страху натерпелся. Надо было снимать прыжки не только сверху, но и снизу, а также с промежуточной точки, повиснув на веревке. Сложнее всего было заставить себя спуститься по ней в подземную пещеру глубиной почти 400 метров. Я же не спортсменэкстремал, а фотограф. Представь, тебе предлагают спуститься по веревке с Останкинской башни, причем в почти полной темноте... А потом снова залезть наверх!

Сколько видов спорта пришлось освоить ради эффектных кадров?

Альпинизм; на горных лыжах научился сносно кататься; сноуборд освоил, серфинг.. А чтобы снимать с верхних точек, стал учиться летать на параплане. Во время полета зимой в карьере под Люберцами мой аппарат "сложился" из-за сильного ветра. Врезался в ледяной склон. Итог - 16 переломов стоп и повреждение позвоночника. Но мне еще повезло, ведь падал с высоты шестиэтажного дома. После этого несколько месяцев провел в больнице, потом "осваивал" аппарат Илизарова, учился ходить. Теперь к верхним точкам съемки отношусь осторожнее.

Андрей Каменев обожает снимать под водой. На его счету - 500 погружений, от Крыма и Египта до Северного полюса. В ближайшее время планирует отправиться в очередную морскую экспедицию - фотографировать белых акул.

Самая сложная подводная съемка была на Северном полюсе. Не только физически, но и морально: во время одной из экспедиций там погиб очень опытный фотограф Андрей Рожков. А я был единственным человеком, нырявшим под лед в совсем легком "мокром" костюме, предназначенном для теплых морей. Дело в том, что "сухой" - для погружений на Севере - не обеспечивает свободы движений, и я решил: лучше замерзну, но буду чувствовать себя свободно. Ныряли мы в так называемые "речки" - трещины между льдинами толщиной несколько метров. Попарно. Все участники экспедиции переживали, что я замерзну, - но я выдержал. Напарник, погружавшийся в сухом костюме, замерз быстрее: у него вода проникла внутрь костюма. А я остался подо льдом один еще минут на 20. Снимал. Меня потом чуть ли не насильно вытащили. Хватит, сказали. Я-то еще держался, а вот аккумуляторы к вспышке сели из-за мороза.

Всегда ныряешь с камерой?

Без нее - лишь в исключительных случаях. За последнее время таких было три. Первый раз - во время трофи "Ладога". На одном из участков дорога проходила рядом с озером, и латыши на "Toyota Corolla" не вписались в поворот. Машина улетела в озеро и сразу ушла под воду. Гонщикам удалось выбраться. Они сели у костра, загрустили: компьютер и документы остались в автомобиле. Вода в озере была очень холодной, но мне стало жаль бедолаг. Разделся и нырнул. Нашел машину на глубине метров шесть, привязал веревку к внешней раме безопасности. Потом "Короллу" вытащили эвакуаторы. Латыши пришли ночью с огромной бутылкой водки в большом кожаном чехле. Говорят, припасли ее на финиш, но решили мне подарить... На Енисее тоже была история - легкий самолет упал в воду, спасателей рядом не оказалось, пришлось нырять, вытаскивать пассажиров. Еще один случай произошел на Белом море: корабль при заходе в порт потерял винт. Бывает и такое. Там тоже как-то узнали, что я давно ныряю, попросили помочь. Винт я, правда, так и не нашел, сколько ни нырял.

Автомобильные путешествия - еще одна значительная часть биографии Андрея. В свободное от экстремальных съемок время он выбирает страну и отправляется колесить по ней на пару месяцев.

Самые красивые дороги, на мой взгляд, в Новой Зеландии. За каждым поворотом ждет совсем новый пейзаж. Ландшафты фантастические и меняются очень часто - только успевай фотографировать.

Одна из самых запоминающихся поездок на машине - по Австралии. Мы с женой отправились в центральную часть страны, то есть в совсем безлюдные места. Колеса на нашем джипе лопались одно за другим, и мы сначала не могли понять причину. Позже нам объяснили, что в пустыне покрышки должны быть слегка спущенными. Ведь грунтовая дорога так раскаляется при 50-градусной жаре, что резина с нормальным давлением не выдерживает, взрывается.

А шиномонтаж в пустыне не предусмотрен...

Колеса нам помогали ремонтировать фермеры. Правда, до них надо было еще добраться: фермы занимают огромные пространства. Несколько десятков километров в ширину и несколько сот - в длину. Жару плохо переносили не только покрышки. Радиатор тоже постоянно кипел - приходилось ждать по два часа, пока машина остынет. В таких случаях сразу ставишь тент - и под ним устраиваешь тихий час. Вообще-то поездка по австралийской глубинке - авантюра чистой воды. Если заблудишься, вряд ли найдут. К тому же в пустыне на грунтовке не замечаешь ямы, присыпанные пылью. Перевернуться можно запросто. А больше всего меня поразили местные пабы: ни одного посетителя, зато полчища мух. На уик-энд в такие центры досуга съезжаются фермеры и вместе веселятся. В остальные дни там мертвый сезон.

Для длительных заграничных странствий ты, я слышал, иногда не арендуешь машину, а покупаешь?

Иногда это бывает практичнее. В Индии мы с друзьями приобрели даже не машину, а большой автобус. Надо было добраться из Дели в Гоа - любимое место отдыха неформалов. Люди там годами тусуются, довольствуясь малым: живут в простеньких хижинах, едят самую дешевую пищу, а все деньги тратят на наркотики. Мы подсчитали, что покупка автомобиля обойдется дешевле авиабилетов и доплаты за груз (у нас с собой был параплан и очень много вещей). Знакомый англичанин, который давно жил в этой стране, посоветовал не мелочиться и взять автобус. Заплатили за него около $2.000. Сразу наняли водителя и сигнальщика. - Кого?

Сигнальщика. Он в Индии просто необходим - у многих машин там нет "поворотников" и стоп-сигналов. Поэтому специально обученный человек постоянно высовывается в окно и информирует жестами других участников движения, когда и куда ты поворачиваешь. На нашем автобусе светотехника была нормальная, но индийцы настоятельно советовали от сигнальщика не отказываться - с ним все же спокойнее, меньше шансов попасть в аварию. Таким образом мы пересекли почти всю страну. В Индии транспорт всегда набит битком, люди на автобусах гирляндами висят. Мы же ехали как короли - впятером в огромном салоне. Местные смотрели на нас, как на инопланетян. Приехав в Гоа, быстро продали автобус, совсем немного потеряв в деньгах. Считай, посмотрели всю страну почти даром.

Северные маршруты тоже освоил?

Однажды меня пригласили прокатиться на грузовиках ЗИЛ по зимникам - дорогам, проложенным по замерзшим рекам, - через всю Якутию. Экспедицию организовала итальянская путешественница Стефания Дзини. За бортом - минус 50° С и ни души, только "лунные" пейзажи. В составе команды было 13 человек. По трое в кабине, а один должен все время в кунге сидеть. Эта была участь звукооператора. Как-то я решил его подменить, пустил в кабину, а сам устроился в кузове. Там печка очень мощная - включишь ее, становится жарко, как в Ташкенте. Я разделся до трусов. Открыл форточку. Потом чувствую, что замерзаю, хочу закрыть - не получается, примерзла. Взял разделочную доску для продуктов, высунулся в проем и стал отдирать форточку. В этот момент машину тряхануло, и я едва удержался, чуть не выпал. А наш ЗИЛ шел последним. Представляешь, была бы картина: пурга, минус 50° С, и я в трусах и майке посреди тундры, с разделочной доской!

Там и в одежде, наверное, несладко...

Особенно когда приспичит в туалет. Останавливаешь машину, роешь ямку в сугробе, делаешь все дела за пять секунд. Не дольше - иначе примерзнешь. Когда мы приехали в поселок, состоящий из двух бараков, были счастливы: нам казалось, во дворец попали...

Андрей Каменев - аккуратный водитель?

Наоборот, мы с женой ездим быстро. Зажигаем, одним словом. В Новой Зеландии взяли напрокат "Toyota Camry" - и пуляли на ней два месяца. В один из последних дней нас тормознул полицейский за большое превышение скорости. Штраф - $300. Но мы почему-то не сделали выводов. Через километр снова останавливают - мы гнали под 140 км/ч при разрешенных 60 км/ч. За это нам выдали еще одну квитанцию - уже на 500 баксов. Кстати, это был максимальный штраф. Превысь мы рубеж в 150 км/ч - в тюрьму посадили бы. Потом в отеле я посмотрел на календарь и глазам не поверил: пятница, 13-е.

Тебе путешествия часто снятся?

Почти каждый раз, когда возвращаюсь домой из командировки, вижу цветные сны. Впечатления "не отпускают" дней пять-семь. Я все куда-то еду, несусь, что-то снимаю...

На хобби времени не остается?

Мое хобби - фотография. Снимаю даже насекомых на даче. Могу, например, сделать крупный портрет комара или мухи. Насекомые - мои любимые модели.

Человеку, который занимается любимым делом, не о чем мечтать?

Я мечтаю делать фотокниги, жизнеописания. Например, недавно один американский фотограф запечатлел историю переселения семьи из Британской Колумбии на Аляску. Проехал с ними на собачьих упряжках сотни миль, наблюдал за строительством дома на новом месте. Здорово, если мне когда-нибудь удастся сделать что-то подобное.

Беседу вел Дмитрий БАРИНОВ
"Клаксон" N 009 стр. 27-29 от 03.05.2005

Андрей Каменев впервые взял в руки фотоаппарат, когда ему было 15 лет. Простой опыт с "Зенитом" обозначил контуры будущей профессии: поступление в Московский институт инженеров геодезии, аэрофотосъемки и картографии было вызвано главным образом тем, что в названии вуза фигурировало слово "фото". Но не только поэтому. Геодезия и картография - всегда путешествие, а путешествия его привлекали. Еще школьником он в одиночку отправился в Крым, где целый месяц жил в палатке, фотографируя бабочек и цветы. Потом были поездки на Кавказ и в Хибины, дипломная практика на Тянь-Шане. После института его распределили в "режимное" предприятие в летно-испытательный отряд, который тестировал парашюты и спасжилеты. Стажировка "подарила" КАМЕНЕВУ 300 вертолетных полетов, охвативших страну от края и до края - от Москвы до Камчатки, от Крыма до Кольского полуострова. Приходилось бывать в командировках по восемь месяцев, буквально жить между небом и землей. Жизнь "налету" продолжалась три года, и однажды она надоела - решил зарабатывать фотографией (к тому же Андрей обзавелся семьей). В "Советском спорте" было свободное место, и КАМЕНЕВ устроился туда фотокорром. Два года он тринировал руку и глаз, снимая хоккейные и футбольные матчи. Пришел опыт, появилось ощущение мастерства. Но ощущение удовлетворения не приходило: снимать чужие победы для художника неинтересно. Как раз в это время он перешел от ORWO к KODAK`у, - возможности "кодаковских" слайдов простирались далеко за пределы газетного репортажа. В общем, уволился КАМЕНЕВ и из "Советского спорта". Стал свободным художником, или, как говорят, free lance, "вольным стрелком". Таковым пребывает и сегодня.

В работу - с головой
"Точкой отсчета" он считает 1991 год, когда увлекся подводной съемкой. Первые темы были - "Жизнь болота" и "Обитатели Черного моря". Тогда же, в Крыму, он познакомился с французскими аквалангистами. Среди них был и президент Международного фестиваля подводной фотографии в Антибе. Он пригласил Андрея поучаствовать в фестивале. В Антибе КАМЕНЕВ за "болото" удостоился почетного диплома - это вдохновило его на дальнейшие "подвиги". В 1992-ом он "меняет" Черное море на Белое, где делает серию фотографий морских беспозвоночных. Затем - Баренцево море, Земля Франца-Иосифа. Мастеров, снимающих под водой в этих широтах, можно пересчитать по пальцам одной руки, погружения здесь сложны и опасны (одиночные погружения вообще запрещены). Быть может, поэтому подводный мир Арктики не так широко освещен в печати, как мир тропических морей. К тому же считается, что, в сравнении с тропиками, флора и фауна Приполярья не так богата яркими красками...

Каменевская съемка показала обратное: мир арктических глубин суров, но богат и разнообразен. Материал, привезенный им в Антиб, восприняли на ура. Автор был удостоин специальной премии, а сделанные им фотографии иглокожих, членистоногих и прочих беспозвоночных были опубликованы в одном из самых престижных журналов "Mond de la Mer".

До 1994-го года Андрей не печатался в российских изданиях вообще - работал для Антибского фестиваля, ежегодно привозя во Францию несколько экслюзивных тем. Его увлекла водная стихия - не только светом, красками, ощущением невесомости, но и, наверное, атмосферой "экстрима". Ведь подводный мир - мир покоя и тишины, обтекаемых форм и игры светотеней - на самом деле не знает покоя: здесь идет непрерывная схватка за жизнь, гораздо, быть может, жестокая, чем на суше. Личинка жука-плавунца вонзает щупальца в головастика...Медуза выстреливает в жертву стрекательными клетками..."Морской ангел" пожирает "морского чертика"... Вода - это жизнь "на границе двух сред", будь то болото, озеро, или Мировой океан. И задача фотографа - показать её тысячам людей, которые лишены возможности увидеть это воочию.

Прерванный полет
Жажда риска, однако, не ограничивалась водной стихией. Параллельно с дайвингом Андрей осваивал горные лыжи и серфинг, ледолазание и mountain bike, рафтинг и сноуборд. Чтобы снимать все эти "экстримы", мало быть фотографом, надо владеть этим профессионально.

Вообще горными лыжами и серфингом КАМЕНЕВ занимался еще в институте - с друзьями. А однажды решил попробовать параплан. Опыт окончился неудачно: был сильный холодный ветер (как говорят, "динамик"), и купол сложился. Андрей рухнул с высоты шестиэтажного дома на сцементированный склон песчаного карьера. Результат - шестнадцать осколочных переломов ступней и три компресионных перелома позвоночника. Ситуация была критической: врачи предупредили, что не исключена гангрена - и тогда без ампутации не обойтись... Но организм и сила духа победили: ступни остались целы и КАМЕНЕВ через полгода встал на ноги, сначала, конечно, -на костыли. Заново учился ходить. Поначалу хромал. но со временем и хромать перестал.

Время, проведенное в больнице и на костылях, заработка. понятно, не принесло. Как только Андрей начал "бегать", он "загрузил" российские издания по полной программе - архив был богатый. Шел 1995-ый - молодые глянцевые журналы наперебой печатали "большие путешествия". Один за другим "Обозревателе", "Вояже", "Домовом" выходят каменевские репортажи: о змееловах Туркмении (где Андрей и сам попробовал себя в роли ловца), экспедициях в Армению и на Памир, на ту же Землю Франца-Иосифа и десятки других.

С тех пор он печатается регулярно и много. По самым скромным подсчетам, он работает с 50-60 журналами в год (при этом пользуется пользуется своей аппаратурой, покупает пленку на свои деньги и часто ездит за собственный счет). Его невозможно застать дома, а его мобильник либо занят, либо "находится вне зоны досягаемости". Жизнь, начатая в пору студенческих практик и стажировок, в сущности, продалжается в том же темпе - на лету. Не считая мелких "вылазок", КАМЕНЕВ предпринимает как минимум одну большую экспедицию в год - чтобы сделать крупную тему и опубликовать ее.

Чистый экслюзив
Трудно назвать самую интересную тему. В 1995 году он побывал в Ириан Джайя - на инонезийской территории острова Новая Гвинея, известной дикими племенами каннибалов. Ездил туда в составе экспедиции "Семь вершин", но вскоре от нее отделился и путешествовал в одиночку. Жил в племени папуасов, фотографировал их быт и нравы.

Очень интересной была поездка и на Андаманские острова, что к востоку от Индии. Эта территория закрыта для иностранцев. Так, Жак Ив КУСТО получал разрешение на посещение Андаман в течение 3-ех лет. Но КАМЕНЕВУ и "со товарищам" удалось сделать невозможное за один день. Шесть недель они погружались в Бенгальский залив с аквалангами и летали на парапланах. Что до Индии, то Андрей пересек ее на автобусе. По дороге заглянул в штат Гоа, известный тем, что туда съезжаются хиппи со всего мира, в том числе любители "измененного состояния сознания". Репортаж о погружении в нирвану затем обошел многие отечественные журналы.

На Филиппинах он фотографировал ловцов жемчуга. У берегов Австралии - акул барьерного рифа. Саму Австралию пересек дважды - с севера на юг и с юга на север. Проехал на машине 10 тыс.км по Новой Зеландии в составе экспедиции "Верикальный мир", где снимал не только природу, но и экстрим, в том числе подводный.

Что до дайвинговых съемок, то здесь география КАМЕНЕВА в принципе не знает аналогов: Сейшельские и Мальдивские острова, Мальта, Красное море, Белое море, Баренцево море и десятки других морей самых разных широт. Наиболее сложным и опасным было погружение на Северном Полюсе: минус тридцать пять градусов на воздухе и минус два - под водой.

На Гавайях он фотографировал серфинг, на Аляске - экстремальный каяк, лыжи и ледолазание. В США бывал дважды, в одну из поездок проехал 12 каньонов в штате Юта с командой горных велосипедистов, среди которых были три чемпиона мира по mountain bike`у. Побывал в Лас-Вегасе - играть не играл, но на пленку зафиксировал многое, хотя это и категорически запрещено. Видел пески Аризоны и пески Туниса. В окрестностях Дуза ("Ворота пустыни") запечатлел восход и закат солнца в Сахаре, для чего пришлось пять часов пройти пешком по барханам...

Родину тоже не обошел стороной. Перевалив через Байкальский хребет, сплавился на плоту по реке Лена. В Бурятии посетил Иволгинский дацан, где снимал жизнь монахов и национальный праздник Сурхарбан. Проехал на автомобиле 16 тыс.км по Средней Азии - был во всех бывших республиках, откуда привез "три мешка слайдов". На Дальнем Востоке, в Сихотэ-Алиньской тайге, "лицом к лицу" фотографировал уссурийских тигров. Пересек на грузовике громадный отрезок Сибири - более 3.000 км от Якутска до Зырянки. На Кольском полуострове участвовал в ралли-рейде "Арктик-Трофи" в составе московского экипажа.

Кстати, о "трофи". Андрей КАМЕНЕВ в качестве журналиста участвовал в последнем состязании Camel Trophy, которое проводилось в Океании. За время гонки прошел с российской женской командой на моторной надувной лодке свыше 2.000 км - от королевства Тонга до Западного Самоа. Во многом благодаря ему наши девушки стали призерами в этой "гонке века". КАМЕНЕВ особо об этом не распространяется, но мы-то знаем. что если бы он не достал велосипед, сорванный с риптека и "утонувший" на 15-метровой глубине, то наша команда ни за что бы не заняла почетное третье место.

Завершающий кадр
Сегодня Андрею КАМЕНЕВУ 38 лет. В его архиве - сотни тысяч слайдов и негативов, привезенных им из более, чем 60 стран мира. Неохваченными остались только Антарктида, Латинская Америка и "черная" Африка. В Европе - Италия, Греция и Португалия.

Пожалуй, лет через десять эти районы все же войдут в каменевский послужной список. Таким образом, не останется ни одного одного государства, ни одного заповедного уголка на Земле, где бы не ступала его нога. Где бы не сработал затвор его фотокамеры.

Впрочем, это не означает, что КАМЕНЕВ успокоится и будет почитать на лаврах. Очень уж непоседливый человек.

Фотографа Андрея Каменева в экстремальном мире знают все. Так же он известен своими фотографиями путешествий, природы, архитектуры и замечательными репортажами… Спорт – это только пять процентов из того, что снимает Каменев.

Сегодня этот человек едет на подводную съемку на Северный полюс. Завтра - в Папуа-Новую Гвинею снимать племя каннибалов или на Маврикий, снимать кайтеров. А послезавтра он уже, с не меньшим интересом, лежит с макрообъективом в траве у себя на даче, выслеживая насекомых. Этот человек широко смотрит на мир и широко отображает его в своих фотографиях. Быть может, поэтому Андрей, за исключением нескольких точек, объездивший практически весь мир, и снявший невероятное количество фотографий, выглядит таким энергичным, жизнерадостным и «незапаренным».

Некоторые говорят, что вот - Андрей Каменев, что в нем такого? Почему его фотографии во всех журналах? Ну, съемка и съемка, ничего необычного, простая качественная спортивная съемка…

Все зависит от акции, - серьезно отвечает Андрей. - Я согласен, что крутой экшн любой снимет хорошо. Но на серьезные события серьезные ребята берут проверенных людей. Если ты едешь далеко и надолго, у человека рядом с тобой не должны подвести ноги или фотоаппарат. Вот, например, бейс Валерия Розова - здесь реально, извините, молодежь не потянет, опыт надо иметь съемочный. Надо оказаться в нужном месте в нужное время. И никаких проколов, накладок с техникой, потому что есть единственный момент, когда мимо тебя человек пролетает. И если Розов пролетел в 20 метрах от тебя в 20 метрах от земли, это не просто так он пролетел… Тут надо все просчитать - я должен понимать, где он пролетит, как это будет выглядеть.

Бейс, это вообще, отдельная история. Во-первых, ты должен стоять рядом со спортсменом, на краю, у точки отделения (экзит), или вообще висеть на веревке на скале. Значит, по крайней мере, ты должен быть психологически готов к таким действиям. Сколько людей видел, которые подходят - и у них конечности начинают дрожать. А еще резкость надо наводить не автофокусом, а вручную. Бейсеры, они, когда на экзите стоят, у них момент истины наступают… А если вдруг в этот момент оператор говорит, что пленку забыл вставить, или еще не готов, вспышку не зарядил, или батарейки сели, - это не разговор. Если ты такой, у тебя быстро начнутся конфликты, тебя просто не возьмут в следующий раз. Вес надо свой набирать. Люди, которые идут туда прыгать, они должны быть в тебе уверены.

И еще один фактор. В современном мире мало просто снять фотографию. Надо еще ее и разместить! Надо уметь объяснять, доказывать, убеждать, общаться. Один придет – на его фотографии и не посмотрят, я приду с его же фотографиями – и их разместят. Надо быть и спортивным, и ответственным, и владеть техникой, и быть коммуникабельным. А тот, кто скандалит, кто не умеет говорить, такие люди быстро исчезают. Потому что экстремальный мир - очень тесный…

Значит, экстрим-фотограф должен владеть какими-то специфическими навыками?

В принципе, любой профессиональный репортажный фотограф может снять все, что угодно. Но я не уверен, что каждый спустится на 400 метров по веревке в мексиканскую пещеру или, там, нырнет на Северном полюсе под лед. Или вот на Домбае, можно, в принципе, и без лыж зайти на середину трассы, но потом там же еще надо при минус 20 стоять пять-шесть часов и снимать. Кто захочет заниматься такой съемкой даже и за 1000 долларов, к примеру? Подумают, нафиг мне надо, я лучше футбол пойду сниму за те же деньги. Так что любить это все-таки надо. Хотя моя "фишка" именно в том, что я - универсальный фотограф. На звание экстремального фотографа я не претендую… Я вот сейчас реально три зимы пропутешествовал: в Австралии был, там, сям, вообще выпал из тусовки горнолыжной и снежной. В прошлом году, думаю, надо все это дело освежить, пообщаться со старыми друзьями. Начал с Камчатки в апреле: горные лыжи и бейс, в мае я уехал на Ривьеру, на каньонинг, потом - на Мальдивы, там дайвинг, потом на "Ладогу Трофи", и еще на мультимедийные гонки съездил в Красную Поляну.

А жену с собой берешь, семью?

Жена ездит. Я ее не таскаю в горы, в экспедиции, где ей тяжело выживать, а в «трэвел» мы ездим вместе. Вот сейчас на Мальдивах были, они там загорали, рыбок наблюдали, а я нырял, снимал под водой подводную макросъемочную панораму. Кстати, это мое ноу-хау – и макросъемка, и панорамная фотография. Я "склеиваю" ее на компьютере из двух снимков.

Я, кстати, хотела тебя спросить, у тебя не бывает ощущения, что ничего нового уже не создаешь, остаешься на одном уровне?

Нет. Даже чтобы найти нужные точки - постоянно приходится придумывать. Вот у тебя в бейсе есть всего три варианта съемки: снизу, сверху, сбоку, и все. А мы с Валерой Розовым придумали "удочки" такие. Свешиваешься на веревке, а потом таким прутом себя на 4 метра от стены относишь, и фотографируешь уже в новом ракурсе.

Потом, наши журналы («Доски» и «Онборд») просят снимать раскадровки или общий план, а ты попробуй снять крупняк! Это в последние 10 лет в спортивной фотографии идет тенденция к укрупнению, чтобы у человека при прыжке эмоции были видны. А журналам важно, чтобы было видно, откуда он выпрыгнул, поэтому неинтересно с ними работать.

Чтобы не повторяться, каждый год что-нибудь придумываешь. Придумал панораму. На выставке VERTMIR EXTREME PHOTO (выставка экстремальных фотографий журнала «Вертикальный мир», первый российский журнал об экстриме) я победил как раз с такой фотографией. Да и для раскадровки приходится новые кадры искать, появились скоростные камеры.

Раньше, когда опыта экстрим-съемки не было, вообще все приходилось выдумывать. С тем же Артемом Зубковым (главный редактор журнала «Вертикальный мир»), когда издание только начиналось, мы ехали в Штубай на ледник, брали ледорубы, находили место красивое, Артем туда лез, я снимал, и получалось круто. Мы парились, думали, снимали, а сейчас все тяжелеют, и я тяжелею… Вернее, у меня другие цели и задачи. Мне сейчас интересны свои собственные проекты: хочу книжки про природу выпустить. А потом еще дело в бюджетах. Тот же параплан - или в Подмосковье его снять, или в Боливии. Или человек сделал трюк в Крылатском, или в Новой Зеландии… От "задника" очень много зависит. Но это совсем другие бюджеты. У Кристиана Понделлы (известнейший американский экстрим-фотограф) почему такие хорошие фотографии: еще и потому, что у него есть возможности снимать лучших райдеров в лучших местах – на это выделяются отдельные бюджеты, несравнимые с нашими.

Отношение зарубежных фотографов к съемке отличается от того, что сложилось в России?

У них другое отношение к съемке. Там фотограф не будет снимать все подряд. Придет, увидит, что пурга метет, что одежда черная или серая у райдеров. До свидания, скажет, ребята, а если хотите хорошую фотографию, то вот ты, потому что одежда яркая, а ты, потому что хорошо прыгаешь, вы должны проехать там-то и там-то, и не сегодня, а когда погода хорошая и солнце яркое, а пока тренируйтесь. Вот была фотография отличная в одном журнале, там они 3 недели снимали, отсматривали место, тренировались. Но у них совсем другие деньги… Если мне будут платить, сколько им, я готов хоть 10 дней ходить по целине, а у нас же совсем другие расценки...

Вот, например, Жан Марк (один из знаменитых экстрим-фотографов, был членом жюри VERTMIR EXTREME PHOTO-2005). Я знаю его еще с 1996 года, он проехал 200 км, чтобы показать нам с Артемом во Франции, где мы тогда были, свое совсем небольшое портфолио. Уже через три года он открыл свое агентство - восемь человек сотрудников, световой стол для просмотра фотографий – 12 метров, офис - как спортзал, и три журнала созданы специально под него. Вот это вот размах! Поэтому нас и их сравнивать нельзя. Они могут 5 вспышек расставить в пайпе, найти крутого райдера и снять его, когда солнце садится. Я тоже могу это сделать, но ради чего? 30 долларах в "Онборде" и 20 - в «Досках». А мне семью надо кормить.

А когда сложнее было стать экстрим-фотографом, в твое время, или сейчас?

Сейчас очень сложно пробиться, раскрутиться, чтобы тебя начали узнавать. Вот Виталик Михайлов, Андрей Пирумов снимают сноуборд. Они ездят с лучшими райдерами и с ними бесполезняк тягаться. Очень много еще от самих райдеров зависит. Если он может "замочить" с 20 метрового трамплина - то вот и снимок, а если с трехметровой кочки парень прыгает, тогда и фотография такая будет.

Или надо все бросить и уйти полностью в сноуборд, чтобы всех давить, но мне это не нужно. В скейтбординге, в горном велосипеде, в кайте - везде уже появились свои ребята. Сейчас все как на Западе идет – по пути специализации.

Кого из «молодых» ты бы отметил как современных профессиональных фотографов?

Ну, это уже не молодые. Cлюнтяй (Андрей Артюхов) сейчас, наверное, самый профессиональный фотограф. Я, кстати, тоже приложил к этому свою руку. В свое время задвинул его в «Спорт-экспресс» футбол снимать (а снимать футбол - это не простая вещь), и он стал профессионально снимать. Андрей Пирумов стал таким – по наитию и количеству отснятых фотографий на западе. Пирумова можно узнать по некоторому западному стилю, он подсмотрел в западных журналах, это его находка. Он снимает из-за препятствий, из окна машины, из-за дерева, но вот в последнее время стиль начал над ним довлеть. Слишком часто использует. А раньше это было хорошо, когда свежо. Потом, Женя Ефимова кайтсерфинг снимает. По крайней мере, она не тупо щелкает, она начинает думать - то птичек в кадр введет, то парус.

А я вот как раз таких фотографий у тебя и не видела…

Почему? Я люблю экшн снимать, просто, может, не все печатают. Вот на Black sea Cup я душевно поснимал. Падения, например, - другие просто не успевают это снять. Или когда люди перебегают по берегу на другую сторону, обычно это не снимают, а это - самое интересное! Андрей Хитрово там тоже сидел, все штатив травой украшал, снимал его, и это во время финала! Но он тоже на своем виндсерфинге слишком зациклен, ему бы еще другие стороны увидеть.

Гризли (Наталья Лапина) хорошо снимает, но она торчит в горах все время. Эффект работы – я имею в виду вложения и отбивка от поездки – сводится к нулю. Она никуда не отдает свои фотографии, просто стиль жизни такой. Снять-то несложно, особенно если ты в теме. Но я считаю, что вопрос в другом – в эффективности съемки. Если ты никуда это не отдаешь, зачем это нужно? Молодым, конечно, проще. У них нет семей, сколько заработал – столько же потратил на себя. А мне семью еще надо кормить. И, кроме того, деньги нужны на поездки, чтобы перемещаться.

За жизнь Андрей накопил огромное количество различных точек съемки: например, на фото с птичками, где экшна нет, надо было чаек спугнуть, или дождаться заката, чтобы подкрасить воду, чтобы фотография несла какой-то посыл. Вообще, вот такие фото с птичками, - они самые сложные. Как минимум, надо книжку прочитать, как птичек снимают. Надо делать много вариантов, чтобы потом можно было апеллировать ими в памяти. Снимать с разных, все время новых точек. Искать их везде, пусть даже в кафе: отражение в стекле, лампе, металлической вилке и так далее...

В этой связи сразу три вопроса: ты не думал открыть свои курсы? Где ты учился сам? Ты всегда в свои фотографии вкладываешь какой-то посыл для зрителя?

Андрей начинает с последнего вопроса. Посыл - любой творческий посыл – должен идти изнутри, а не от внешнего. Если человек просто прицепил большой фотоаппарат к себе, и выглядит, как модный фотограф, толку не будет. Я нигде не учился, я занимался птицами. Мечта была - выпустить определитель птиц СССР, думал, поначалу с рисованными картинками. Но рисовать каждое перышко - убиться можно это рисовать! Птицу проще сфотографировать. Быстро понял - обычным фотоаппаратом птичку не снять. Тогда, в 70-е, выбор был невелик, мечта была одна – зеркальный фотоаппарат, к нему можно приделать бинокль, телескоп и тогда птичка будет ближе.

Я долго снимал природу, птичек и все подряд, с 1976 по 1988 год, а потом уволился с основной работы - надоело сидеть в "ящике". Я был инженером-испытателем, летал на вертолетах. Не потому, что летать хотел, а просто во ВГИК не успел, в армию не хотелось, и я поступил в Институт картографии и фото, потому что в названии было слово "фото". Там профессиональной технической фотографии учили, так что я знаю то, чего не знают современные фотографы. Тогда все же руками делалось: проявка, свет… Сейчас понятие света полностью отсутствует, поэтому я рекомендую всем закончить курсы, чтобы получить об этом хотя бы какие-то понятия. Потому что когда ты пропустил через себя весь процесс печати, ты к этому совсем по-другому относишься…

Курсы. Ну, я вел несколько в разных журналах. Но ты знаешь, человеку, который имеет понятие, базу, что-то понимает в фотографии, я расскажу все секреты за полчаса. Если ничего не понимает, то о чем с ним говорить?

Это все просто – лишь бы понять. Надо просто смотреть фотожурналы, стараться снимать не хуже, чем там. И делать много вариантов. Снимать с разных точек. Вот сейчас я сижу в кафе и вижу вокруг массу символов. Я могу снять здесь кабаки Америки, и никто и не поверит, что это - в Москве. Надо уметь абстрагироваться от ситуации. Многие писатели этим грешат, если не знают ситуацию, не смогут ее описать. Абстрактное мышление надо развивать…

Да, бывает и так. Можно и в городе путешествовать?

Да, у себя на даче я так и путешествую – засовываю голову в траву, и такое путешествие начинается! Снимаю макрообъективом муравьев в траве. Соседи потом смотрят – поражаются: "Ты где такое снял?" Да вот, говорю, здесь же…

А что в планах?

В Крым хочу поехать, цветы снять – первоцветы. Я уже и место знаю, и время, уже картины вижу, надо только собраться и поехать.

Потом, мне сейчас интересны следующие вещи. Хочу запустить серию необычных книг о природе. То есть, берешь и придумываешь необычную тему: «Желтый цвет в природе», например. Это же может быть все что угодно: закат и восход, листва, желтые рыбы, бабочки, перья у птиц, яблоки - вот тема, до нее как минимум надо додуматься. Почему тропические рыбы целиком желтые?

Я разные вещи снимаю, то родео, то муравьев-убийц, то крокодилов, поэтому мне и не скучно.

Надо на фотографию шире смотреть. У меня есть, кстати, друг, фэшн-фотограф, который, проработав лет десять в этом жанре, жестко завязал. Хотя у него и офис был в Берлине, и имя - просто он уже насмотрелся на этих голых девиц, и жена у него манекенщица, его тошнит от этого. И он взял и прикололся снимать фотографии по теме Библии, очень интересно для современного мира, посыл несет, по крайней мере, он так думает. А многие не думают. Что значит скучно? Скучно, когда по колее идешь накатанной, сделал себе имя и продолжаешь работать все в том же жанре. А ты купи себе бокс - и в Антарктиду, снимать морских звезд. Или пересеки пустыню вслед за муравьями-убийцами, и тогда точно не будет грустно! То, что увидишь, так двигать станет!

Знаешь, что происходят с альпинистами, когда они доходят до вершины? У них начинается опустошение, если нет новых вершин. Так же и те люди, у кого мало целей. Тот испытывает опустошение, у кого мало идей. У кого они есть, опустошение испытывать некогда...

Андрей, а как все-таки получилось – вначале любовь к путешествиям и как следствие - фотография. Или наоборот: фотография и как следствие – путешествия ?

Я с детства много путешествовал, в походы ходил, в 1994 году разговорился с Яцеком Палкевичем, великим польским путешественником. Это его идея – журналистское путешествие. На первое ты ищешь деньги, чтобы уехать в какую-нибудь экзотическую страну, едешь, снимаешь, продаешь материалы, и потом на эти деньги едешь в следующее. Теоретически, один раз съездив в путешествие, ты так и работаешь. Я так и отправился в Гвинею, в племя каннибалов. Правда, продал машину, но зато понял, что с определенным минимумом денег ты можешь ехать куда угодно. Чем больше времени пребывания в стране – тем меньше затрат. Вот так я и путешествовал: сам находил деньги, ехал, снимал. Потом меня стали приглашать, сначала подводники, потом бейсеры, потом журнал «Вертикальный мир», потом все журналы… Одно тянет другое. У меня, кстати, как-то рекорд был: 143 фотографии в одном экстремальном журнале вместе с обложкой.

А сам какими видами экстрима увлекаешься?

Ой, ну я на горные лыжи очень давно встал. Потом, подводное плаванье. Ну а дальше, если у тебя есть координация, понимание, можно любые виды деятельности осваивать, серфинг, каяк, параплан, велики. В Юте объездил все каньоны на велосипеде с одним известным велопутешественником. Но просто так я не катаюсь. Сил не трачу. У меня есть конкретная цель – если еду, то снимаю. Я как-то попробовал без фотоаппарата в Турции. 4 дня только выдержал. Лежишь на пляже, виски, пиво, ну да, но зачем это все нужно? Можно так же лежать – но с фотопаратом!

Беседовала Лена Андрианова

 

Возможно, будет полезно почитать:

• Обучение основам бюджетного управления ;
• Придумай шуточное название к иллюстрации ;
• X5 Retail Group купит супермаркеты «О'кей Что случилось в окее ;
• Пять способов убедить суд принять ее в качестве доказательства ;
• Принципы, функции и методы деятельности социального работника в пенитенциарных учреждениях ;
• Внешнеторговая бартерная сделка ;
• Когда прекращается трудовой договор ;
• Оптимизация логистических процессов на предприятии ОАО 'БНС Груп' ;